Во дворе есть хвастунишки,
И девчонки и мальчишки.
Любят чем-то погордиться,
Любят много похвалиться:
Кто - машиной, кто - игрой,
Кто - одеждой дорогой,
Кто - оценкой в дневнике,
Кто - щенком на поводке,
Кто - компьютером, айфоном,
Кто - богатым новым домом...
Кто - медалью за победу,
Кто - бассейном большим...
Интересно, чем хвалиться
Я бы мог друзьям своим?
Для меня всего дороже
И чудесней на Земле
Книга - Библия, в которой
Я читаю о Христе.
Но друзьям неинтересно...
Все сказали: «Ерунда!
Это ведь всего лишь книга!
Нам такая не нужна!
Надо хвастаться великим,
Драгоценным и большим!
Как же мог ты похвалиться
Чем-то маленьким таким?»
...
Я на них не обижаюсь..
Все равно Христом хвалюсь!
Верить Богу не стесняюсь
И насмешек не боюсь!
Пусть смеются! Ну и что ж...
Очень дорог мне Христос.
Все другое - хвастовство
И пустое баловство:
Все забудется, порвётся,
Постареет, разобьётся.
Я хвалится буду вечным
Иисусом дорогим,
А не чем-то бесполезным,
Проходящим и земным.
Нет достойней чем Иисус!
Только Им одним хвалюсь
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
